Детство Нюши

Приключения Нюши

Нюша была поздним долгожданным ребенком немолодых родителей. Поэтому воспитывали ее строго "в лучших советских традициях", но при этом баловали безмерно. 

Наряды мама ей шила из "ветоши", купленной в "лоскутном магазине", поэтому ее платья были самыми яркими и оригинальными в детском саду и школе. А еще мама шила меховые шапки под заказ, и всегда оставались маленькие кусочки меха, поэтому воротники и манжеты ее пальто были украшены опушками из натуральной лисы или песца, что вызывало острую зависть не только детей, но и взрослых...
Нюша быстро научилась различать мех кролика, зайца, куницы, выдры, ондатры, нутрии, волка,  разных лис от чернобурки до песца, норки и даже соболя. Как-то сами собой пришли навыки вязания крючком и спицами, ручного шитья и на машинке, вышивки гладью и крестиком. А еще мама сама пряла сначала на веретене, а потом на электрической прялке овечью или собачью шерсть и пух и вязала эксклюзивные вещи. Для Нюши атмосфера творчества была абсолютно обыденной, ничего чудесного она в ней не видела, даже наоборот - ей частенько приходилось убирать обрезки, шерсть, нитки, а это вызывало ее раздражение. И ей не понятен был восторг подружек, зависающих у нее в гостях, восхищающихся чудесами творения ее рук и рук мамы.

Папа учил ее различать травы, выгуливая по окрестным балкам и оврагам. Учил математике, письму, рисованию и стихосложению, всячески поощрял любую фантазию, а сочинять Нюша любила... Читать и говорить она научилась практически одновременно, поэтому еще до школы была прочитана гора детских книжек и зачитана до дыр и почти заучена наизусть повесть Алексея Толстого "Детство Никиты". А еще папа водил ее собирать легенды и сказки к местным старожилам. Нюша с упоением впитывала рассказы безрукого кладбищенского сторожа о набегах половцев и печенегов, о работе гончаров, о княгине Ольге... Ей почему-то в голову не приходило, откуда этот дед, потерявший руку на войне, полуграмотный, знает такие исторические факты.

Кушать ее не заставляли никогда, но и время ковыряния в тарелке не ограничивали. А полет ее фантазии был безграничен: от ложки-корабля в море манной каши до Вавилонской башни из ингредиентов борща.  Княжеские замки с оборонными валами росли в ее тарелках как грибы после дождя. Родители посмеивались и не препятствовали. Но в детском садике под окрики воспитательницы: "Чего ты возишься? Ешь быстрее!" - ей приходилось туго, часто и поесть она толком не успевала, поэтому была тощей и прозрачной.

"Да по тебе анатомию можно учить!"- сокрушалась бабушка и норовила откормить Нюшу пирожками. Пирожки Нюша любила, но так же сильно любила бабушкиных котов и собак, поэтому щедро делилась с ними, втихаря от бабушки, разными вкусняшками. Бабушка была скорая на расправу, от нее легко можно было схлопотать кухонным полотенцем по мягкому месту. Нюша бабушку совершенно не боялась, а обожала, особенное ее меткие пословицы, поговорки, метафоры и сказки, вобравшие всю многовековую народную мудрость.

Однажды, когда Нюше было лет десять, ее отвезли погостить к тетке - маминой старшей сестре, у которой к тому времени было девять внуков от четверых детей. И всю эту маленькую разновозрастную орду нужно было накормить. Семья тетки вела размеренную сельскую жизнь. С детьми там особо не церемонились. Утром в качестве завтрака всем выдавалась алюминиевая кружка только что выдоенного, еще  парного молока, ломоть хлеба, намоченный в том же молоке и щедро посыпанный сахаром. Других разносолов не предлагалось. Нюша, понюхав молоко, покрутила носом и пить не стала - уж слишком отличалось оно от привычного ей магазинного из литровых бутылок с крышками из фольги.

Тетка, естественно, не обратила никакого внимания на то, что племянница проигнорировала завтрак - ей было совершенно не досуг. Она водрузила на электрическую одноконфорочную плиту ведерную кастрюлю, заботливо укутав ее ватником вместе с плитой, "чтобы быстрее закипело". Видимо, возможность пожара от таких манипуляций тетке в голову не приходила, да и понятно: нужно было всех накормить. Борщ в таких условиях варился с раннего утра аккурат до обеда. Старшие дети рвали на огороде овощи и сооружали десятилитровый таз салата. Миска борща, миска салата, шмат сала и пара кусков хлеба - традиционный обед. Добавка не предусматривалась - ведро борща делилось поровну на всех: у внуков тетки были родители, которые прибегали поесть с работы в обеденный перерыв, поэтому компания представляла собой цыганский табор внезапно осевший в теткином дворе. Созерцая весь этот балаган, Нюша не заметила, как какой-то нахал, ловко орудуя ложкой в ее тарелке, слопал ее борщ. Салат и сало к этому времени уже размели, поэтому Нюша, пожевав кусок хлеба, встала из-за стола.

На ужин были творожные пончики, которые тетка варила в подсолнечном масле и, вылавливая дуршлагом, сбрасывала в огромную макитру. Дети стояли неподалеку, и когда очередная порция пончиков оказывалась в глиняной емкости, не взирая на гневные окрики тетки, быстро растаскивали их в разные стороны. Пончики были очень горячие из кипящего масла, поэтому Нюша решила в этой вакханалии не участвовать.

Стемнело. Вся саранча была отмыта в оцинкованной лохани, заменявшей ванну, по принципу  "на тебе кружку воды и ни в чем себе не отказывай" и отправлена спать. Засыпая, Нюша чувствовала, как голодные кишки играют походный марш, но еды просто не было - нельзя было встать к холодильнику, открыть и что-то пожевать. Да и самого холодильника не было - его роль исполняли погреб и подпол (яма под полом, обустроенная для недолгого хранения продуктов и накрытая "лядой" из сбитой в щит половой доски).

На следующий день история повторилась. Засыпая, Нюша тихо плакала от голода, но жаловаться было некому.

Утром третьего дня голод поднял Нюшу рано. Она выскочила во двор, когда тетка аккурат окончила утреннюю дойку и процеживала пенящееся молоко через вдвое сложенную марлю, и подставила кружку самая первая! Молоко оказалось удивительно вкусным, а хлеб с сахаром вообще имел вкус невиданного доселе лакомства. Щурясь от солнца и жмурясь от удовольствия, Нюша допивала пол-литра молока и доедала вторую горбушку белого хлеба.

В обед борщ был проглочен почти мгновенно - пока наглый двоюродный племянник не успел влезть в ее миску.

На ужин она приняла участие в состязании "кто быстрее стырит пончик".

Голод отступил. Жизнь наладилась. Засыпала она счастливая: оказалось, что жизнь в деревне не так уже и плоха.